Год багульника. Летняя луна - Страница 35

Выждав недолго, Моав обернулась к сильфу и стала знаками показывать, что хочет подобраться поближе к стене. Выброшенная вещь заинтересовала ее. Не дожидаясь ответа, она ящерицей ловко поползла вперед, Ифли последовал за ней. На его лице было написано красноречивое недовольство.

— Госпожа, может, не будем туда ходить, — прошептал он вдогонку Моав, морща оливковый лоб. — Ну, выкинули какую-то дрянь, а нам-то что за дело?..

Эльфа обернулась и злобно шикнула на него.

— Хочешь, оставайся, а я пойду посмотрю, что это такое.

Сильф вздохнул еще раз и покорно пополз дальше. Оба двигались медленно и осторожно, то и дело замирая и припадая к земле при каждом шорохе. Наконец, они добрались до небольшой каменной насыпи у подножья стены. Первой из-за нее появилась белая голова Моав, за ней — кислая физиономия сильфа. Заинтересовавший эльфу предмет был совсем близко, он белел на фоне темных камней. С того расстояния, на котором находились эльфа и сильф, он был похож на расстеленную шкуру. В полушаге от него лежало еще что-то — оно было немного темнее и имело округлую форму. Осмотревшись по сторонам, веллара быстро перевалила через насыпь.

Ифли не успел даже вылезти из-за камней, как раздался короткий вскрик. Моав упала на колени рядом со светлым пятном и зажала себе рот ладонью: перед ней, весь перепачканный кровью, лежал серый жилет из волчьего меха! Рядом с ним была такая же окровавленная заплечная сумка. Сильф проворно подскочил к эльфе, растеряно заморгал блестящими глазами. Не отнимая ладони ото рта, Моав медленно протянула вторую руку, дрожащие пальцы коснулись пушистой шерсти. До сильфа донесся глухой, полный ужаса и отчаянья стон. Маленькая эльфа повалилась ничком на землю, уткнувшись в окровавленный мех. Надежды больше не было — живым Сигарт ни за что бы не отдал любимые вещи…

Поняв, что произошло, сильф опустился рядом, осторожно коснулся ладонью плеч эльфы. Он как будто стал намного старше, привычная маска насмешливости спала с его худого лица — теперь на нем отражалось искреннее сочувствие. Тонкой ручкой он гладил Моав по спине, пытаясь успокоить, но она лишь дрожала и больше вжималась лицом в то, что еще совсем недавно принадлежало кейнару, обнимая волчью накидку, точно живое существо. Сквозь серый мех доносились страшные захлебывающиеся звуки, не похожие ни на стоны, ни на рыдания, ни на голос вообще. Так может выть лишь смертельно раненое животное, звуком выплескивающее свою боль…

Ифли сидел рядом с эльфой, понурив голову. Сверху донесся какой-то шум; сильф мигом насторожился. Вероятно, стенания Моав привлекли внимание стражников. Птичьей рукой Ифли взялся за кисть эльфы и непривычно мягким голосом проговорил:

— Идемте…

Эльфа не сопротивлялась. Она поднялась с земли и покорно пошла за сильфом, второй рукой прижимая к груди сумку и волчий жилет.

* * *

Незамеченные, они добрались до скал, перелезли через каменную стену и вошли в лес. Лишь только они оказались в безопасности, силы оставили Моав. Она прошла еще совсем немного вглубь зарослей, добралась до глубокой лощины, тяжело осела на траву вперемешку с сухими листьями и, застонав, склонилась головой к коленям. Ифли тут же подбежал к ней.

— Госпожа, что с вами?!

Моав снова застонала. Прошло время, прежде чем она подняла голову. Синие глаза смотрели жалобно и измученно.

— Больно… — глухим, как будто идущим откуда-то издалека голосом проговорила она.

— Бедная моя госпожа! — с отчаяньем воскликнул сильф. — Зачем вы только нашли его тогда!

Но Моав не слышала его слов, она снова свернулась клубком от накатившей боли. Как ни старался Ифли, убедить ее сдвинуться с места ему больше не удалось.

Постепенно приближался вечер. Моав все продолжала сидеть на земле, завернувшись в меховой жилет — он скрывал хрупкую фигурку почти полностью. Кровь на нем запеклась, отчего казалось, что он сшит из шкуры какого-то фантастического пятнистого животного. Рядом с Моав на траве лежал мешок с вещами хэура. По бледным щекам эльфы изредка скатывались крупные слезы, оставляя мокрые полоски, цвет некогда синих глаз потерялся, став мутным и как будто тоже бледным. Время от времени ее снова настигали приступы жестокой боли, она переносила их молча, с какой-то усталой обреченностью. Ифли все это время сидел рядом, предательски шмыгая носом, и по привычке сыпал словами.

— Не плачьте, госпожа, не надо, — осторожно, заглядывая ей в лицо, говорил он. — Ему бы не понравилось, что вы плачете… Тем более что сюда могут снова примчаться гарвы! Он бы очень расстроился, если бы они обидели его лунное чудо…

Моав ничего не отвечала, лишь чуть заметно кивала головой, точно птица. Казалось, она с трудом понимает слова сильфа. Ифли тревожно оглянулся по сторонам, обошел вокруг эльфы, сел с другой стороны, вздохнул.

— Нам надо уходить! Ну, пожалуйста, идем! Ифли будет показывать дорогу.

Моав медленно подняла голову. Ее лицо трудно было узнать — оно было опухшим от слез, ресницы слиплись, веки подернулись алой каймой.

— Я никуда не пойду, — слабым голосом проговорила она.

— Но мы не можем здесь сидеть и ждать, пока нас сцапают!

Она медленно перевела взгляд на сильфа, точно не узнавая.

— Уйдем завтра. Завтра утром…

Было ли это случайностью или сама Эллар встала на защиту путников, но за целую ночь их не потревожил никто. Гарвийские отряды продолжали патрулировать лес, их резкие голоса слышались то здесь, то там, но обнаружить место, где спрятались Моав и Ифли, им не удалось. До самого утра эльфа пролежала, не шевелясь, лишь иногда вздрагивая от боли. Казалось, царящий вокруг переполох вовсе не волнует ее… Ифли сидел начеку рядом с ней, верный кнут был зажат в его руках на случай нападения.