Год багульника. Летняя луна - Страница 34

— Кравой, послушай меня внимательно! — поспешно заговорила она. — Ты уйдешь один и заберешь с собой свитки.

— Что?!

— Нет времени спорить! Ты должен увезти их в Рас-Сильван, слышишь!

Кравой пораженно взглянул на нее.

— А как же вы?! Я не оставлю вас здесь с этими убийцами!

Моав судорожно сглотнула. Раздумывать было некогда — голоса приближались. Ифли то и дело тревожно взглядывал в сторону, откуда они доносились, его тонкие пальцы лихорадочно сцеплялись между собой, как пауки.

— Мы должны освободить нашего друга, — твердо сказала Моав, — его взяли в плен. Может быть, он еще жив!

В груди Кравоя что-то дрогнуло — значит, третий все-таки был! — однако желание помочь любимой вытеснило любые сомнения.

— Но мы можем освободить его вместе, я помогу вам, — воскликнул он.

Моав порывисто схватила его за грудки.

— Нет! Мы не можем так рисковать! Свитки не должны попасть к Моррогу. Ты должен их спасти! Умоляю тебя!

— Но, Йонсаволь…

Она не дала ему договорить — притянув к себе золотистую голову краантль, она прижалась щекой к его щеке, прошептала в самое ухо:

— Я прошу тебя! Пожалуйста!..

Затем оттолкнула его, подбежала к Ифли и, схватив того за руку, скрылась вместе с ним в зарослях, словно тень. В этот же миг на поляну выскочил целый отряд гарвов — он был еще больше, чем предыдущий. Одновременно с этим рыжий конь вместе со своим седоком исчез среди деревьев — лишь хвост мелькнул, точно язык пламени.

* * *

К вечеру все стихло. Эльфа и сильф схоронились в глубоком овраге, поросшем ежевикой. Моав сидела на земле, почти полностью скрытая колючими кустами, и бинтовала себе руку, раненую в драке. Ифли скромно стоял в стороне, на бледно-оливковом птичьем лице застыло выражение настойчивого удивления. Моав бросила на него быстрый взгляд и залилась краской.

— Ну, что ты на меня так на меня смотришь? Что?! — неожиданно вспылила она.

— Да ничего, ничего! Не нервничайте, госпожа! — замахал руками сильф. — Ифли так себе просто смотрит-посматривает…

Он немного помолчал, затем спросил:

— А госпожа правда собирается возвращаться к этим черным?

— Я должна узнать, что с Сигартом, — ответила Моав, — и, если он жив, попытаться освободить его. Ведь может быть так, что он жив, правда?..

Ифли издал обреченный вздох.

— Ты не обязан снова рисковать собой, — предупредила эльфа, — ты и так очень помог нам. Это мое решение, и я не могу заставлять тебя возвращаться в форт.

— Нет уж, нет уж! — замотал головой сильф. — Ифли пойдет с госпожой, а то вдруг она потеряется или, того хуже, влюбится в какого-нибудь гарва.

Моав благодарно улыбнулась.

— Ты такой милый…

Сильф просиял, как обласканный щенок, Моав задумалась.

— Неужели нам опять придется переваливать через скалы? — размышляла вслух она. — До того места, где мы поднимались не меньше дня пути — придется обходить весь массив!

В отличие от нее сильф был настроен намного более оптимистично.

— Ифли уверен, в камнях есть и другие проходы! Надо только поискать, — уверено заявил он.

Остаток вечера и часть ночи ушли на то, чтобы найти проход в скалах. Эльфа и сильф шли вдоль каменной стены, время от времени пробуя взобраться на нее. Слова Ифли оправдались — с третьей или четвертой попытки им удалось отыскать место, где скалы были не такими крутыми. Моав полезла первой, Ифли двинулся за ней — из солидарности с эльфой он решил не переноситься, а лезть так же, как и она. Теперь он полз за ней, растопыривая руки и ноги, как жаба, и слезно уговаривая свои пальцы держаться за выступы в скале.

Через пару часов они снова стояли на вражеской территории. Так же, как и в первый раз, им удалось незамеченными добраться до леса. К Горелому подкрались ближе к утру. Черная громада здания безмолвствовала; со стен не доносилось ни единого звука, а в окнах не горел ни один огонек, так что казалось, будто форт необитаем. Но эльфа и сильф понимали — это всего лишь видимость, на самом деле крепость полна стражников, и они начеку: особенно после того, как они проворонили свитки… Ифли и Моав осторожно подползли и залегли в кустах неподалеку от стены.

— Подкрадемся поближе, — шепотом предложила эльфа. — Если все будет спокойно, ты сможешь перенестись внутрь и узнать, что с Сигартом.

Хотя она изо всех сил старалась выглядеть спокойной, было ясно — она вся как на иголках. Синий взгляд метался, выдавая крайнее волнение, она то и дело кусала бледные губы, точно сетуя на собственное бессилие. Не отрывая черных глаз от стен форта, Ифли подвинулся к ней.

— Госпожа правда думает, что Колючка все еще жив? — так же тихо спросил он. — Ифли не хочет расстраивать госпожу, но там было столько гарвов… И они такие злющие!

Моав вздрогнула, зябко повела плечами.

— Ты тогда был прав — зачем убивать того, кто может вывести их на наш след?.. Если у них есть хоть капля рассудительности, они оставят его в живых, чтобы с его помощью вернуть свитки, — твердым голосом сказала эльфа, однако выражение лица у нее было далеко не таким уверенным: оно выглядело жалобным и беспомощным — казалось, она сейчас разрыдается.

Ифли хотел было что-то сказать, но, взглянув на нее, лишь вздохнул и покачал головой. Эльфа вдруг крепко схватила его за руку.

— Смотри! — взволнованно зашептала она. — Несут что-то! Что это?

Две пары глаз жадно впились в появившиеся на стене черные фигуры. Гарвы — их было несколько — медленно шли по верху кладки. Квадратные зубья стены скрывали их до пояса, лунный свет отблескивал на черных одеждах. Ифли и Моав затаили дыхание. Эльфа была права — один из стражников нес в руках что-то светлое. Издалека могло показаться, что он держит небольшого зверя — собаку или овцу, однако он двигался слишком легко как для такой ноши. Неожиданно солдаты остановились, постояли неподвижно в лунном свете, затем владелец странного предмета перегнулся через стену и с размаху бросил его вниз. Сильф и веллара невольно подались вперед, пытаясь глазами проследить за падением. До их слуха донесся приглушенный звон. Они недоуменно переглянулись — мешок с утварью? Завернутое в ткань оружие? Но какой смысл сбрасывать это со стены?! Стражники тем временем развернулись и, проплыв черными тенями, скрылись в форте так же беззвучно, как и появились.