Год багульника. Летняя луна - Страница 12

— Какое тоненькое… Как жаль, что оно такое хрупкое — вот пришел такой увалень, как я, да и сломал ненароком.

Моав печально взглянула на второй обломок медальона.

— Возможно, в этой хрупкости и заключена ее прелесть: она не сможет быть с тобой всегда, первое же неловкое движение уничтожит ее красоту. Ведь красота кажется более очаровательной, когда она так уязвима…

Сигарт со вздохом притянул ее к себе.

— Это точно!

Эльфа высвободилась из его объятий, села и потянулась к своей сумке. Через мгновение из ее недр появился тонкий кожаный шнурок. Сигарт удивленно наблюдал, как Моав отстегивает конец цепочки от одного из крылышек, а вместо нее продевает шнурок. Соединив его концы, она ловко связала их узелком: новый медальон был готов — теперь их было два, из одного крыла каждый.

— Вот, возьми — это подарок, — сказала она, протягивая подвеску Сигарту.

— Это мне?

— Тебе, тебе — мы ведь теперь с тобой и впрямь как два крыла! Ну-ка, наклони свою рысью голову.

Он послушно склонился, маленькие ручки эльфы быстро надели ему на шею медальон. Сигарт недоверчиво повертел его в пальцах, затем спрятал под ворот.

— Мне еще никто никогда не делал таких подарков, — усмехнулся он.

Моав рассмеялась веселым смехом — таким легким, утренним — и надела себе на шею второй медальон.

— Это потому что ты не эльф — в Рас-Сильване принято дарить друг другу все подряд. У меня вот почти все вещи дареные! Ну ничего, теперь и у тебя есть первый подарок…

— Спасибо, — тихо отозвался хэур.

Полежав еще немного, они, наконец, поднялись и приготовили завтрак. Ифли так и не появился. Немного подождав после завтрака, они решили, что он нагонит их по дороге, и двинулись в путь. Но сильф так и не показался ни через час, ни через два. Уже был вечер, а от него не было ни слуху ни духу. Моав начала дуться на хэура — это он прогнал Ифли! Да Сигарт и сам чувствовал себя неловко — он ведь даже не грубил ему, просто попросил оставить их на время вдвоем… Наконец, уже затемно, сильф явился — как обычно, безо всякого предупреждения. Моав, как раз нарезавшая капусту на ужин, подбежала к нему.

— Где ты был? Мы за тебя переживали! — взволнованно заговорила она.

Ифли в ответ захлопал большими глазами.

— А я что, опоздал?

— Не то слово! Уже вечер! Мы тебя ждали целый день!

Сильф приложил к щекам зеленые ладони.

— Ой-ой-ой! Госпожа волнуется, а я там сижу себе, сижу…

— И где же это ты сидишь? — вмешался Сигарт.

— Да с бабушкой своей, — как ни в чем не бывало, ответил сильф — Я вот ей устриц собрал — она уж так их любит, так любит…

Хэур вздохнул — начиналась обычная околесица, на которую их друг был большой мастак, но того уже понесло:

— Я ж почему так задержался! Являюсь я в это подводье, а там ни пройти, ни проползти! Везде стража, пиками своими тыкают — мол, сюда нельзя, туда нельзя… А что, если самые жирные устрицы не где-нибудь, а именно там, куда нельзя? Что делать бедному Ифли, а?!

Сигарт помотал головой. Он уже узнавал знакомый звон в ушах, преследовавший еще долго после историй в изложении Ифли. Моав же, наоборот, заметно оживилась: похоже, болтовня сильфа развлекала ее.

— И где же это такие ужасы творятся? — поинтересовалась она.

— Да под водой, у навов, точно возле двурогой скалы.

Он махнул рукой в неопределенном направлении. Поняв, что это надолго, Сигарт благоразумно удалился в тень большого дерева. Сильф восторженно закатил глаза:

— Там такие устрицы! Здоровенные, ну прямо с ладонь!

Он распрямил перед лицом эльфы узкую зеленоватую ладошку для пущей наглядности. Моав сочувственно кивнула. Ободренный ее вниманием, Ифли продолжил:

— А эти хвостатые встали поперек дороги — видите ли, все охраняют горячий металл! Вроде его кто-то воровать собрался! — он возмущенно всплеснул ладонями. — Тысячи лет лежал он там себе спокойненько, а тут на тебе, срочно охранять его понадобилось!..

Услышав последнюю фразу, Моав неожиданно вздрогнула, на лице отразилось волнение. Она искоса бросила взгляд на сидящего поодаль хэура и, быстро подойдя почти вплотную к Ифли, спросила изменившимся голосом:

— Что это еще за горячий металл?

— А кто его знает? — отмахнулся сильф. — Говорят, какой-то древний меч, такой ценный, что просто бесценный… Ну а Ифли так думает — если он за столько лет никому не понадобился, то не такой уж он и ценный. Правильно?

Эльфа еще раз посмотрела в сторону Сигарта, точно боясь, что он услышит разговор, и рассеянно отозвалась:

— Да-да, ты прав… Совершенно незачем охранять такую вещь.

— Вот и я так подумал, — поддакнул Ифли, — взял да и перенесся прямо за стену!

Она снова оживилась.

— И что же ты там видел?

— Да ничего, устриц себе набрал — и обратно, к бабушке…

— Совсем-совсем ничего не заметил?

— Ну почему же не заметил! Я ж говорю — устриц набрал!

— А кроме устриц? — продолжала допытываться эльфа.

— Да там ничего не было, кроме устриц — только стены белые и воды по пояс. Ну, и устрицы, конечно…

Моав вздохнула.

— Ладно, все с тобой ясно. Я готовлю ужин — ты еще можешь успеть присоединиться к трапезе. Если ты, конечно, не наелся устрицами.

Сильф закивал в ответ так, что бубенчик на конце косы зазвенел, как сумасшедший.

* * *

За ужином Ифли еще несколько раз порывался рассказать новые подробности похода за устрицами, но Моав каждый раз прерывала его. Сигарт тоже не настаивал, хотя история о подводном мире его заинтересовала. После ужина он решил расспросить Моав — возможно, она сможет что-то рассказать о странном народе, живущем в море. Эльфа как раз зашивала прореху в сорочке — медальон оказался не единственной испорченной вещью — когда Сигарт подошел к ней.